Рэпер Хаски (Дмитрий Кузнецов) отказался проходить медицинское освидетельствование на состояние алкогольного и наркотического опьянения, на которое его направила полиция после задержания в Краснодаре. Об этом Дождю сообщил адвокат Хаски Алексей Аванесян.

«Проходить его (освидетельствование. — прим.) Дмитрий отказался, имея на то свои причины. Потому что считает, что срыв его концерта — это запланированная акция, какому-то прокурору не понравился текст нескольких его песен», — сказал Аванесян.

Адвокат предположил, что Хаски будут вменять статью 6.9 КоАП («Потребление наркотических средств или психотропных веществ без назначения врача либо новых потенциально опасных психоактивных веществ»), которая предусматривает наказание за отказ от медицинского освидетельствования. Среди других возможных санкций — статьи о мелком хулиганстве или неповиновении законному распоряжению сотрудника полиции. «Скорее всего, завтра будет суд по административному делу. По какому — я не знаю, протокол еще не составлялся, ни один документ в отношении него не составлялся», — сказал адвокат.

Ранее стало известно о том, что концертный зал Arena Hall в Краснодаре отменил выступление Хаски, запланированное на 21 ноября. Причиной стало давление прокуратуры. Ведомство настаивает, что тексты песен Кузнецова содержат призывы к суициду, экстремизму и пропаганду наркотиков.

Как сообщал «Югополис», днем ранее был сорван концерт Хаски в Ростове-на-Дону. Перед концертом музыканта на площадку пришли полицейские, в зале отключили электричество. Хаски читал тексты без микрофона и музыки под аккомпанемент присутствующих на концерте.

В середине ноября YouTube заблокировал для показа в России клип Хаски «Иуда» «по требованию государственных органов». Хаски также заявлял, что у прокуратуры появились претензии к его песне «Поэма о Родине», в которой нашли призывы к каннибализму, а также «оскорбления чувств верующих, пропаганду нацизма и полового разврата».

В конце октября Хаски обвинил Следственный комитет и прокуратуру в отмене своих концертов в российских городах. По его словам, в клубы, где должны проходить концерты, приходят некие «мушкетеры» и угрожают их хозяевам отключением электричества или закрытием, если они не отменят выступление рэпера.

Хаски (настоящее имя — Дмитрий Кузнецов; род. 4 февраля 1993) — российский хип-хоп-исполнитель из Улан-Удэ. Известен необычной манерой исполнения песен, мрачными текстами и сложной рифмовкой с использованием ассонанса.

Лишение прав за отказ от освидетельствования

Дела о лишении прав за отказ от медосвидетельствования рассматриваются мировыми судами. После рассмотрения дела суд выносит постановление, в котором водителю назначается определенное наказание или же постановление о полном прекращении производства по делу. Если вы с решением не согласны – вы имеете полное право на его обжалование, но на эту процедуру у вас будет всего 10 дней.

Если вам грозит лишение прав за отказ от освидетельствования – не пытайтесь решить проблему самостоятельно, обязательно обращайтесь за профессиональной юридической помощью к адвокатам нашей компании!

Помощь автоюриста при лишении прав за отказ от освидетельствования

Если вас остановил сотрудник ГИБДД и пытается обвинить в том, что вы сели за руль после употребления спиртного — не вступайте с ним в споры и самое главное – не выражайте свой отказ от освидетельствования в прямой форме. Крайне важно, чтобы слово «отказываюсь» вообще не прозвучало в вашем диалоге с представителем закона, а кроме того – не было зафиксировано в протоколе с места происшествия.

Помните, что освободить вас от ответственности в данном случае может только наличие веских обстоятельств, которые не позволили вам пройти экспертизу.

Закон таковыми обстоятельствами признает:

• Реальную угрозу жизни, здоровью, имуществу водителя или иных лиц;

• Реальную угрозу общественной безопасности.

Естественно, все заявленные обстоятельства, которые смогут снять с вас вину должны быть доказаны на суде — например, показаниями свидетелей. Если таковых обстоятельств у вас не было, но от экспертизы вы отказались – единственный шанс на сохранение прав вам дадут ошибки, допущенные в процессе оформления протокола сотрудником ГИБДД.

Найти эти ошибки, зафиксировать их и указать на них судье может только опытный адвокат, который знает все тонкости дел данной категории. Поэтому после происшествия и получения обвинения в отказе от прохождения медэкспертизы — как можно скорее свяжитесь с профессиональным юристом! В нашей компании вы можете получить консультацию специалиста в любое удобное для вас время — для этого достаточно набрать наш номер телефона!

Однако помните, дать правильную оценку перспективам вашего дела по телефону адвокат не сможет: необходима личная встреча, уточнение всех деталей случившегося, изучение документов по делу. Записаться на прием адвоката нашей компании вы также можете по телефону или оставив заявку на обратный звонок на нашем сайте.

Можно ли оспорить уже вынесенное решение суда?

Если суд рассмотрел ваше дело и вынес по нему постановление и вы с ним не согласны — вы можете подать обжалование в вышестоящую судебную инстанцию. На эту процедуру законом вам будет отведено всего десять дней, за которые вам будет нужно успеть правильно, составить саму апелляцию, собрать документы и иные виды доказательств вашей невиновности и направить составленный пакет в районный суд. Самостоятельно выполнить все эти действия невероятно сложно и особенно будет трудно человеку, который не знает тонкостей автоправа и законодательства в целом.

Поэтому если до суда вы не обращались за профессиональной юридической помощью — на стадии обжалования сделать это нужно непременно! Опытный адвокат не только грамотно составит само обжалование, но также запросит все документы по делу, чтобы выявить в них неточности и ошибки, способные снять с вас обвинение в правонарушении.

Добиться обжалования будет непросто, куда сложнее, чем прекращения дела при первичном судебном разбирательстве – однако шансы сохранить права все равно остаются.

Позвоните нам прямо сейчас по телефону

и получите подробную консультацию именно по Вашему случаю.

ACEP // Информационный бюллетень EMTALA

• Закон о неотложной медицинской помощи и родах (EMTALA) — это федеральный закон, требующий стабилизации и лечения любого, кто обращается в отделение неотложной помощи, независимо от его страхового статуса или платежеспособности, но с момента его принятия в 1986 году он не получает финансирования. мандат.
• Бремя некомпенсированной помощи растет, многие отделения неотложной помощи закрываются, сокращаются ресурсы для всех и ставится под угрозу способность отделений неотложной помощи оказывать помощь всем пациентам.
• Врачи скорой помощи оказывают самую благотворительную помощь из всех врачей (AMA 2003).
• ACEP выступает за признание некомпенсированной помощи в качестве законных расходов на практику для врачей неотложной помощи и за федеральное руководство по выполнению требований мандата EMTALA в свете его значительного бремени для национальной системы неотложной помощи.
• Все в одном шаге от неотложной медицинской помощи.

EMTALA была принята Конгрессом в 1986 году как часть Закона о консолидированной сводной бюджетной выверке (COBRA) 1985 года (42 U.S.C. §1395dd). Его первоначальные намерения и цели соответствуют миссии ACEP и общественному доверию врачей скорой помощи.

• Называемый «антидемпинговым» законом, он был разработан для предотвращения перевода из больниц незастрахованных пациентов или пациентов с программой Medicaid в государственные больницы без проведения, как минимум, медицинского скринингового обследования для обеспечения их устойчивости к переводу. В результате местные органы власти и власти штата начали отказываться от ответственности за благотворительную помощь, перекладывая эту общественную ответственность на все больницы.EMTALA стала де-факто национальной политикой в ​​области здравоохранения для незастрахованных. Конгресс в 2000 году сделал обеспечение соблюдения закона EMTALA приоритетным, с штрафами более 1,17 миллиона долларов, что почти столько же, сколько за первые 10 лет (около 1,8 миллиона долларов) закона вместе взятых (Управление Генерального инспектора Министерства здравоохранения и социальных служб США [OIG] ). В период с 1 октября 2005 г. по 31 марта 2006 г. с 12 больниц и с одного врача было взыскано 345 000 долларов штрафа.
• EMTALA требует, чтобы больницы, участвующие в программе Medicare, с отделениями неотложной помощи, проверяли и лечили неотложные медицинские состояния пациентов недискриминационным образом для всех, независимо от их платежеспособности, статуса страховки, национального происхождения, расы, вероисповедания или цвета кожи.
• Техническая консультативная группа была создана в 2005 году Центрами услуг Medicare и Medicaid (CMS) для изучения EMTALA. Консультативная группа сосредоточилась на постепенных модификациях EMTALA, но также предусмотрела фундаментальное переосмысление EMTALA, которое поддержит развитие региональных аварийных систем. Новая программа EMTALA продолжит защищать пациентов от дискриминации при лечении, позволяя и поощряя сообщества тестировать инновации в дизайне систем неотложной помощи, например, прямую транспортировку пациентов в учреждения, не относящиеся к неотложной помощи, такие как диализные центры и амбулаторные клиники. при необходимости.
• Институт медицины в 2006 году рекомендовал Министерству здравоохранения и социальных служб принять нормативные изменения в EMTALA и в Закон о переносимости и подотчетности медицинского страхования (HIPAA), чтобы сохранить первоначальные цели законов, но интегрированные системы могут развиваться дальше.

Состояние неотложной медицинской помощи определяется как «состояние, проявляющееся острыми симптомами достаточной степени тяжести (включая сильную боль), так что отсутствие немедленной медицинской помощи может привести к ухудшению здоровья человека [или здоровья еще не родившегося ребенка». ребенок] при серьезной опасности, серьезном нарушении функций организма или серьезной дисфункции органов тела.»Например, беременная женщина с экстренным состоянием должна лечиться до завершения родов, если перевод не предусмотрен законом.

Согласно закону, EMTALA применяется, когда человек «приходит в отделение неотложной помощи». CMS определяет специальное отделение неотложной помощи как «специально оборудованное и укомплектованное персоналом место в больнице, на которое значительную часть времени приходится первичная оценка и лечение амбулаторных пациентов при неотложных медицинских состояниях.«Это означает, например, что амбулаторные клиники на базе больниц, не оборудованные для оказания неотложной медицинской помощи, не обязаны в соответствии с EMTALA и могут просто направлять пациентов в ближайшее отделение неотложной помощи для оказания помощи.

Больницы имеют три основных обязательства по EMTALA:

1. Любой человек, который приходит и просит, должен пройти медицинское обследование, чтобы определить, существует ли экстренное медицинское состояние.Обследование и лечение нельзя откладывать, чтобы узнать о способах оплаты или страхового покрытия. Отделения неотложной помощи также должны вывешивать знаки, уведомляющие пациентов и посетителей об их правах на медицинское обследование и лечение.
2. Если существует экстренное медицинское состояние, лечение должно проводиться до тех пор, пока экстренное медицинское состояние не будет разрешено или стабилизировано. Если больница не имеет возможности вылечить неотложную медицинскую помощь, необходимо осуществить «соответствующий» перевод пациента в другую больницу в соответствии с положениями EMTALA.
3. Больницы со специализированными возможностями обязаны принимать переводы от больниц, не имеющих возможности лечить нестабильные экстренные медицинские состояния.

• Больница должна сообщать в CMS или в государственную инспекционную службу всякий раз, когда у нее есть основания полагать, что она могла принять человека, который был переведен в нестабильном состоянии неотложной медицинской помощи из другой больницы в нарушение EMTALA.

EMTALA регулирует порядок перевода пациентов из одной больницы в другую.Согласно закону, пациент считается стабильным для перевода, если лечащий врач определяет, что во время перевода из одного учреждения в другое не произойдет никакого материального ухудшения.

• EMTALA не распространяется на перевод стабильных пациентов; однако, если состояние пациента нестабильно, госпиталь не может перевести пациента, за исключением следующих случаев:
• Врач удостоверяет, что медицинские преимущества, ожидаемые от перевода, перевешивают риски ИЛИ
• Пациент делает запрос о переводе в письменной форме после того, как его проинформируют об обязательствах больницы по EMTALA и рисках перевода.
• Кроме того, перевод нестабильных пациентов должен быть «уместным» в соответствии с законом, так что (1) переводящая больница должна оказывать постоянную помощь в пределах своих возможностей до перевода, чтобы минимизировать риски перевода, (2) предоставлять копии медицинских записей, (3) должен подтвердить, что в принимающем учреждении есть место и квалифицированный персонал для лечения этого состояния и что он согласился принять перевод, и (4) перевод должен производиться квалифицированным персоналом и соответствующим медицинским оборудованием.

И CMS, и OIG обладают полномочиями по административному правоприменению в отношении нарушений EMTALA. Срок исковой давности в гражданском правонарушении составляет 2 года. Штрафы могут включать:

• Прекращение действия договора с больницей или врачом с поставщиком Medicare.
• Больничные штрафы до 104 826 долларов за нарушение (25 000 долларов для больницы с менее чем 100 коек).
• Врач штрафует 50 000 долларов за нарушение, включая дежурных врачей.
• Больнице может быть предъявлен иск о возмещении телесных повреждений в гражданском суде по «частному иску».
• Принимающее учреждение, понесшее финансовые убытки в результате нарушения EMTALA другой больницей, может подать иск о возмещении ущерба.

Неблагоприятный исход для пациента, неадекватное скрининговое обследование или злоупотребление служебным положением не обязательно указывают на нарушение EMTALA; однако о нарушении можно сослаться даже без неблагоприятного исхода. Если пациент отказывается от обследования и / или лечения, если нет доказательств принуждения, нарушение не считается.

• В конечном итоге мы все делаем, хотя EMTALA возлагает наибольшую ответственность на больницы и врачей скорой помощи за обеспечение этой системы безопасности здравоохранения и нести финансовое бремя предоставления медицинской помощи, связанной с EMTALA.
• Согласно исследованию Американской медицинской ассоциации, проведенному в мае 2003 г., врачи скорой помощи в среднем ежегодно предоставляют благотворительную помощь, связанную с EMTALA, на 138 300 долларов, а одна треть врачей неотложной помощи обеспечивает более 30 часов помощи, связанной с EMTALA, каждую неделю.Врачи других специальностей в среднем проводят около шести часов в неделю в соответствии с требованиями EMTALA, и в 2001 году у них возникла в среднем около 25 000 долларов безнадежных долгов, связанных с EMTALA.
• Некоторые планы медицинского страхования отклоняют требования о законных посещениях отделений неотложной помощи на основании окончательного диагноза пациента, а не на основании имеющихся симптомов (например, когда боль в груди оказывается не сердечным приступом). Некоторые также пытаются потребовать предварительную авторизацию, прежде чем пациент сможет обратиться за неотложной медицинской помощью, что приводит к отказу в оплате.Эти методы управляемой медицинской помощи ставят под угрозу здоровье пациентов и угрожают подорвать систему неотложной медицинской помощи из-за неспособности оказать финансовую поддержку сети безопасности здравоохранения Америки.
• ACEP выступает за национальный осмотрительный стандарт неотложной помощи непрофессионалам, который обеспечивает страховое покрытие на основе имеющихся у пациента симптомов, а не окончательного диагноза. Кроме того, медицинские страховые компании должны покрывать услуги, связанные с EMTALA, до того момента, пока неотложное медицинское состояние может быть исключено или разрешено.

Для получения дополнительной информации посетите www.acep.org.

Правовая парадигма в Индии

Индиан Дж. Урол. 2009 июль-сентябрь; 25 (3): 343–347.

Омпракаш В. Нандиматх

Национальная юридическая школа индийского университета, Бангалор 560 072, Индия

Национальная юридическая школа индийского университета, Бангалор 560 072, Индия

Это статья в открытом доступе, распространяемая в соответствии с условиями лицензии Creative Commons Attribution License, которая разрешает неограниченное использование, распространение и воспроизведение на любом носителе при условии правильного цитирования оригинальной работы .

Abstract

Элемент согласия — один из важнейших вопросов в лечении. Пациент имеет законное право на автономию и самоопределение, закрепленное в статье 21 Конституции Индии.Он может отказаться от лечения, за исключением экстренных случаев, когда врачу не нужно получать согласие на лечение. Полученное согласие должно иметь юридическую силу. Врач, который лечит без действительного согласия, будет нести ответственность в соответствии с деликтным и уголовным законодательством. Закон предполагает, что врач занимает доминирующее положение, поэтому согласие должно быть получено после предоставления всей необходимой информации.

Ключевые слова: Автономия, предварительное информированное согласие, действительное согласие

ВВЕДЕНИЕ

Элемент согласия является одним из важнейших вопросов в области лечения сегодня.Хорошо известно, что пациент должен дать действительное согласие на лечение; и его прерогатива — отказаться от лечения, даже если указанное лечение спасет его или ее жизнь. Несомненно, это вызывает множество этических споров и составляет основу современного медицинского права. Самое раннее выражение этого фундаментального принципа, основанного на автономии, можно найти в Нюрнбергском кодексе 1947 года. Нюрнбергский кодекс был принят сразу после Второй мировой войны в ответ на медицинские и экспериментальные зверства, совершенные немецким нацистским режимом.[1] Кодекс делает обязательным получение добровольного и осознанного согласия людей. Точно так же Хельсинкская декларация, принятая Всемирной медицинской ассоциацией в 1964 году, подчеркивает важность получения добровольного информированного согласия на проведение медицинских исследований путем надлежащего информирования субъектов о целях, методах, ожидаемых преимуществах, потенциальных опасностях и неудобствах, которые может повлечь за собой исследование. . [2] Несколько международных конвенций и деклараций аналогичным образом подтвердили важность получения согласия пациентов перед тестированием и лечением.В данной статье исследуется весь спектр вопросов, касающихся согласия, с точки зрения правовой среды, существующей в сегодняшней Индии. Круг правового развития в этой области (т.е. согласия) кажется почти полным, когда верховный суд Индии недавно постановил, что это не просто «согласие» или «осознанное согласие» (как его называют во всем мире), но оно также должно быть «предварительное информированное согласие», как правило, за исключением некоторых особых случаев чрезвычайной ситуации. Это ставит медицинского работника перед огромной дилеммой.Следовательно, пришло время вернуться к области «согласия и лечения», чтобы понять чувствительные и лежащие в основе элементы.

ПРАВОВАЯ ОСНОВА СОГЛАСИЯ

Согласие, пожалуй, единственный принцип, который сегодня проходит через все аспекты медицинского обслуживания. Он также представляет собой юридическое и этическое выражение основного права на автономию и самоопределение. Если практикующий врач пытается лечить человека без действительного согласия, то он будет нести ответственность как по деликтному, так и по уголовному праву.Правонарушение — это гражданское правонарушение, за которое потерпевшая сторона может требовать компенсации от нарушителя. Последствиями будут выплата компенсации (по гражданским делам) и тюремное заключение (по уголовным делам). Для начала пациент может подать в суд на практикующего врача в связи с нарушением права владения. В качестве альтернативы, к медицинскому работнику может быть предъявлен иск за халатность. В некоторых крайних случаях существует теоретическая возможность уголовного преследования за нападение или нанесение побоев. Традиционное определение побоев — это действие, которое прямо, намеренно или по неосторожности вызывает физический контакт с другим человеком без его согласия.Если человек дал согласие на контакт прямо или косвенно, значит, батареи нет. Это редкий случай, когда врач может быть привлечен к ответственности за преступное нарушение, если только не наблюдается грубого неуважения к автономии тела пациента, например, если органы пациента извлекаются без его согласия.

Согласно деликтному праву, применение силы против любого человеческого тела без надлежащего обоснования является искомым независимо от количества силы. Если практикующий врач попытается вылечить пациента без надлежащего согласия, он будет признан виновным в соответствии с деликтным законом.Согласие на лечение может быть выраженным или подразумеваемым. Считается, что пациент, входящий в консультационную палату по собственному желанию, дал согласие на постановку клинического диагноза. Согласие может быть выведено из общего подчинения пациентом указаний, данных врачом во время клинической диагностики. Это отличный пример подразумеваемого согласия. Во время клинического обследования может возникнуть необходимость в интимном обследовании пациента, например, во влагалищном.В идеале для такого обследования практикующий врач должен получить еще одно согласие, устно попросив разрешения пациента. Кроме того, если есть необходимость пройти инвазивное обследование, такое как разрез или взятие образцов биологических жидкостей, в идеале требуется письменное согласие пациента.

Часто практикующие врачи спрашивают точные рецепты в ситуациях, когда требуется письменное согласие. Интересно отметить, что закон требует простого согласия, а не письменного согласия, и не предписывает такое требование в обязательном порядке.Фактически, необходимость письменного согласия определяет сама врачебная практика. В идеале, если пациент подвергается анестезии (местной или общей) или когда пациент испытывает сильную боль во время лечения, было бы полезно письменное согласие. Не существует предписания, согласно которому врач всегда должен получать письменное согласие, невыполнение которого влечет за собой ответственность. Однако при наличии письменного согласия практикующему врачу будет легче доказать согласие в случае судебного разбирательства.Чтобы стандартизировать практику, Медицинский совет Индии (MCI) разработал руководящие принципы, которые издаются в виде правил, согласно которым требуется получение письменного согласия перед проведением операции [3]. Рекомендации MCI применимы к операциям и не распространяются на другие виды лечения. Для других видов лечения в качестве общих рекомендаций можно отметить следующее:

1. Для обычных видов лечения будет достаточно подразумеваемого согласия

2. Для подробных видов лечения может потребоваться в идеале явное устное согласие

3. Для сложных типы лечения, требуется письменное явное согласие

ВОЗМОЖНОСТЬ И ИНФОРМАЦИЯ ПРИ ОБРАЩЕНИИ СОГЛАСИЯ

Следует иметь в виду еще два дополнительных аспекта: во-первых, действительное согласие может быть получено только от пациента, который компетентен дать согласие и во-вторых, такое согласие также должно быть информированным согласием.Чтобы иметь право дать юридически эффективное согласие, пациент должен быть наделен способностью взвешивать риски и преимущества предлагаемого ему лечения. Закон предполагает, что такая способность обычно приобретается с достижением зрелого возраста. Лицо, достигшее дееспособного возраста и в здравом уме, может дать действительное согласие практикующему врачу на любое лечение. Лица, достигшие 18-летнего возраста, обычно считаются достигшими совершеннолетия и имеют право давать согласие.Таким образом, закон предполагает дееспособность, рациональность, автономию и свободу, если человек достиг возраста так называемой зрелости. С другой стороны, если есть основания полагать, что пациент не может понять природу лечения и его преимущества или побочные эффекты до принятия решения, необходимо рассмотреть, опровергается ли презумпция дееспособности взрослого в этом конкретном случае. кейс. Если пациент не способен дать согласие, то согласие может быть получено от сопровождающего пациента.[4] В Великобритании возникает несколько этических вопросов относительно согласия доверенного лица от имени таких лиц. Даже в отчете Правовой комиссии (Mental Incapacity, 1995) предлагается немного реформ. Независимо от возраста, для лица, некомпетентного из-за душевного нездоровья, согласие будет получено от опекуна пациента. В Индии суд не сталкивался с пограничными случаями, когда взрослый отказывался от лечения, что приводило к неотложной помощи и оставляло врача перед дилеммой, в отличие от западных стран [5].

Закон также предполагает, что практикующий врач занимает доминирующее положение по отношению к пациенту; следовательно, его долг — получить надлежащее согласие, предоставив всю необходимую информацию.Согласие без необходимой информации — это вообще не согласие. К сожалению, выражение «осознанное согласие» часто используется неточно. Доктрина «осознанного согласия» имеет американское происхождение и касается объема информации, которую следует предоставить пациенту, чтобы избежать любых возможных действий по неосторожности. В редких случаях практикующий врач или администратор больницы может полагаться на форму согласия, подписанную пациентом, когда утверждается, что его заставили расписаться на пунктирных линиях такого формата без предоставления необходимой информации.Эта практика также развивается благодаря тому, что форма согласия рассматривается как одна из стандартных форм контрактов и устраняются все такие несправедливые и радикальные положения, которые пойдут только на пользу практикующему врачу. Это весьма необходимо, поскольку проформа готовится практикующим врачом / администрацией больницы, и пациенту предоставляется выбор: принять ее целиком или отклонить. Поэтому абсолютно необходимо, чтобы практикующий врач предоставил пациенту всю необходимую информацию, касающуюся предлагаемого лечения, на понятном ему языке, получив при этом столь необходимое согласие на лечение.

Однако природа информации, которую пациент должен иметь для того, чтобы дать информированное согласие, является спорным вопросом, поскольку американские и английские точки зрения в некоторой степени различаются. Информированное согласие в американском понимании часто описывается с точки зрения благоразумного пациента, широко известного как испытание благоразумного пациента. При таком подходе признается высшее уважение к праву пациента на самоопределение в отношении конкретной терапии. Это приведет к так называемой объективной проверке раскрытия информации, при которой врач будет помнить о пациенте и раскроет всю такую ​​информацию, которую необходимо предоставить.Другими словами, существует предположение, что некоторая стандартная информация должна быть раскрыта каждому пациенту, и степень такого раскрытия не остается на усмотрение врача (конечно, исключая особые обстоятельства, когда у врача могут быть веские причины. для сокрытия), и он не может полагаться на защиту раскрытия информации, как на разумную медицинскую практику или практикующего врача. [5] В отличие от этого, английский подход ориентирован на врача, что также часто называют благоразумным доктором для проверки раскрытия информации.Здесь врач воспринимается как профессионал, наделенный большей осмотрительностью для защиты правых интересов пациента и наделенный окончательным правом решать, какая информация должна быть раскрыта пациенту с учетом обстоятельств и какой объем информации должен быть раскрыт. . Лорд Темплман в «Сидуэе» сформулировал это следующим образом:

«Когда врач сам рассматривает возможность серьезной операции, он может с его медицинской подготовкой, с его знанием истории болезни пациента и с его объективной позицией. сделать взвешенное суждение о том, следует ли проводить операцию.Обязанность врача в этих обстоятельствах, с учетом его первостепенной обязанности учитывать наилучшие интересы пациента, состоит в том, чтобы предоставить пациенту информацию, которая позволит пациенту сделать взвешенное суждение, если пациент решит сделать сбалансированное решение. приговор ». [6]

Наконец, какова бы ни была разница в подходах, очевидно, что практикующий врач обязан предоставить необходимую информацию до получения согласия от пациента. Чтобы объяснить позицию Индии, хотя у нас и не так много судебных разбирательств, в отличие от Запада, можно сделать вывод, что суды придали огромное значение требованию информированного согласия.Практикующий врач в Индии обязан предоставить пациенту всю необходимую информацию на понятном ему языке. Что касается объема информации, то суды не устанавливают четких параметров. Следовательно, это разумная информация, которую врач считает целесообразной с учетом передовой практики. Учитывая пробел в знаниях в этом отношении, профессиональный регулирующий орган в медицине может сыграть важную роль в установлении стандартов.

ИНДИЙСКИЙ ЗАКОН О СОГЛАСИИ

Принцип автономии закреплен в Ст.21 Конституции Индии, которая касается права на жизнь и личную свободу. Выражение личной свободы по ст. 21 имеет самую широкую амплитуду и охватывает широкий спектр прав, включая право жить с человеческим достоинством и все, что с ним связано, а также любые действия, которые повреждают, травмируют или препятствуют использованию любой конечности или способности человека. человек, постоянно или временно. [7] Однако применение согласия по общему праву в Индии развито не полностью, хотя индийские суды часто ссылаются на эти принципы.В таких ситуациях, очевидно, следует ссылаться на принципы Закона о контрактах в Индии и Уголовного кодекса Индии. Отношения между медицинским работником и его пациентом — это договор между сторонами, имеющими право заключать договор, влекущий за собой договорные обязательства. Стороны, как правило, правомочны (в соответствии с Законом о большинстве индейцев) (i) если они достигли 18-летнего возраста, (ii) находятся в здравом уме и (iii) не дисквалифицируются никаким законом, которому они подчиняются. Кроме того, в договорном праве есть положение о том, что согласие любой стороны (в нашем случае это пациент), полученное путем принуждения, ненадлежащего влияния, ошибки, искажения фактов или мошенничества, сделает договор недействительным.Однако в Англии, согласно рекомендациям Генерального медицинского совета, возраст согласия составляет 16 лет. К молодому человеку можно относиться как к взрослому, и можно предположить, что он обладает способностью принимать решения. Если ребенку не исполнилось 16 лет, он или она может иметь возможность принимать решение, в зависимости от его / ее способности понимать, о чем идет речь. Если дееспособный ребенок отказывается от лечения, лицо, несущее родительскую ответственность, или суд могут санкционировать расследование или лечение, которое отвечает наилучшим интересам ребенка.Интересно, что в Шотландии ситуация иная, где лица, несущие родительскую ответственность, не могут санкционировать процедуры, от которых отказался компетентный ребенок.

Согласие, полученное, конечно, после получения соответствующей информации, будет иметь свой параметр действия, чтобы обеспечить защиту практикующему врачу. Если врач выйдет за эти параметры, он будет лечить пациента на свой страх и риск, поскольку считается, что на такое лечение вообще нет согласия. Врач, который начал лечение пациента, чтобы защитить его собственные интересы, был привлечен к ответственности, так как он действовал без согласия.[8] У пациента подозревали аппендицит. После получения надлежащего согласия ей сделали операцию. Однако после разреза было обнаружено, что ее аппендикс был нормальным и не воспалился. Чтобы защитить интересы пациентки, врач удалил ей гангренозный желчный пузырь. Позже выяснилось, что у пациента была поражена почка. Врач был привлечен к ответственности, поскольку оперировал без согласия врача. Это прецедентное право также означает традиционное понятие патернализма, преобладающее среди членов медицинского сообщества.Это понятие, когда врач берет на себя роль родителя пациента и начинает принимать решения от имени самого пациента. К сожалению, закон не принимает это понятие. Первым приоритетом закона всегда является право пациента на автономию при условии, что он наделен необходимыми дееспособностями. Практикующему врачу, который считает, что медицинская процедура уместна и необходима для благополучия пациента, можно, вероятно, простить веру в то, что принцип автономии должен быть принесен в жертву в интересах пациента.В данном случае, если бы врач остановился после того, как осознал, что аппендикс пациента в норме, он был бы защищен, поскольку работал с действительного согласия пациента, и, что более важно, простая ошибка суждения не является виновной. Когда он приступил к удалению ее желчного пузыря, он действовал без действительного согласия , что было крайним случаем профессионального патернализма и грубого неповиновения праву на автономию пациента. Следовательно, некоторые комментаторы, такие как Mill, et al. выступали за минимальный уровень патернализма в интересах медицинской профессии и за общую неспособность людей принимать рациональные решения во время кризисов. [9]

Что касается согласия доверенного лица, когда пациент не может дать согласие сам, в Индии нет четких правил или принципов. Если такая ситуация существует, практикующий врач может продолжить лечение с согласия любого родственника пациента или даже сопровождающего его лица.В одном случае жена пациента недвусмысленно проинформировала администрацию больницы о том, что она не возражает против того, чтобы ее муж перенес операцию по шунтированию, ее согласие было сочтено достаточным для выполнения любых формальностей, которые должна была выполнить больница [10]. ]

Интересно, что в другом случае отношения между пациентом и его женой были натянутыми. Больной был прооперирован по поводу стерилизации. Давая согласие, он показал, что женат и имеет двух девочек.Фактически, ему делали операцию только для того, чтобы получить деньги в качестве стимула. После операции его отец утверждал, что психическое расстройство пациента было неустойчивым и что он не мог дать согласие. Суд постановил, что если у врача нет обстоятельств, при которых он мог бы почувствовать грубую игру или усомниться в дееспособности пациента, он находится под защитой. [11] Эти два случая демонстрируют, что врач, действующий разумно при нормальных обстоятельствах, всегда находится под защитой, и от него никогда не ожидается, что он будет играть роль следственного органа.

Недавно верховный суд вынес решение в этом районе. При этом суд отметил, что «когда пациент консультируется с хирургом и согласие пациента принимается на диагностическую процедуру / операцию, такое согласие не может рассматриваться как разрешение или разрешение на проведение терапевтической операции, консервативной или радикальной (за исключением опасная для жизни чрезвычайная ситуация) »[12]. Впервые в Индии суд постановил, что, несмотря на широкое согласие на диагностическую процедуру, ее нельзя использовать для терапевтической хирургии.Кроме того, суд отметил, что «если согласие пациента дается на конкретную оперативную операцию, оно не может рассматриваться как согласие на несанкционированную дополнительную процедуру, включающую удаление органа только на том основании, что это полезно для пациента или является полезным». вероятно, чтобы предотвратить развитие какой-либо опасности в будущем, когда нет непосредственной опасности для жизни или здоровья пациента ». Это предложение сковывает роль «отцовского врача» в индийском сценарии. В одном случае 44-летняя незамужняя женщина проконсультировалась со своим врачом и ей посоветовали пройти лапароскопию.У нее было взято несколько форм согласия, одна из которых касалась госпитализации, а другая — операции. Соответствующая форма согласия давала врачу разрешение на проведение «диагностической и оперативной лапароскопии», и было дополнительное подтверждение того, что «может потребоваться лапаротомия». Когда пациентка находилась в операционной (и была без сознания), у ее лечащей матери было получено другое согласие на гистерэктомию. Ее матка, яичники и маточные трубы были удалены.Впоследствии, когда был подан иск, было установлено, что операция была проведена без реального согласия, и врачи были привлечены к ответственности.

Это решение имеет очень далеко идущие последствия, подталкивая развитие закона о согласии к новым высотам. Утверждается, что сейчас необходимо не только информированное согласие, но и «предварительное информированное согласие», если только не существует непосредственной угрозы жизни пациента. Кроме того, это решение ограничивает объем согласия доверенного лица от лица, наделенного родительскими правами, или сопровождающего лица.

ЧРЕЗВЫЧАЙНАЯ СИТУАЦИЯ И СОГЛАСИЕ

Интересно, что в Индии весь спектр законов о согласии превращается в сложные предложения, если возникает неотложная медицинская ситуация. В нескольких важных решениях верховный суд постановил, что практикующий врач обязан оказать помощь пациенту в экстренных случаях. Подчеркнув первостепенную обязанность любого «государства всеобщего благосостояния», Верховный суд постановил, что ст. 21 налагает на государство обязательство защищать право на жизнь каждого человека.Таким образом, сохранение человеческой жизни имеет первостепенное значение. Государственные больницы, находящиеся в ведении государства, обязаны оказывать медицинскую помощь для сохранения человеческой жизни. Неспособность государственной больницы своевременно оказать медицинскую помощь лицу, нуждающемуся в таком лечении, приводит к нарушению его права на жизнь, гарантированного ст. 21. [13] Продолжая действовать в том же направлении, суд далее подчеркнул, что каждый врач, будь то в государственной больнице или иным образом, имеет профессиональную обязанность предоставлять свои услуги с должным опытом для защиты жизни.Никакие законы или действия государства не могут вмешиваться, чтобы избежать или отложить выполнение первостепенного обязательства, возложенного на медицинских работников. Обязанность врача является абсолютной, абсолютной и первостепенной. Процедурные законы, будь то статутные или иные, которые могут помешать выполнению этого обязательства, не могут быть поддержаны и, следовательно, должны уступить место [14]. В одном случае верховный суд установил некоторые важные руководящие принципы, такие как (i) врач, когда к нему приближается травмированный человек, должен оказать ему всю такую ​​помощь, которая возможна для него в это время, включая направление его к соответствующим экспертам, (ii) ) лечащий врач таких лиц находится под защитой закона, поскольку они не нарушают процессуальные нормы страны (в отношении юрисдикции и т. д.).), и (iii) все юридические запреты (реальные или предполагаемые врачами) считаются отмененными приговором. Это созвучно с гипократической клятвой, которую дает врач, вступая в профессию. Следовательно, врач обязан оказать помощь пациенту в случае возникновения чрезвычайной ситуации, не дожидаясь каких-либо формальностей. Есть несколько законодательных актов (например, нормативные акты о медицинских учреждениях в различных штатах), возлагающие эту обязанность на медицинские учреждения по лечению пациентов неотложной помощи, особенно пострадавших от несчастных случаев.

Первоначальное предложение (и попытка Верховного суда) вполне объяснимо, поскольку врач должен сделать все возможное, чтобы спасти жизнь в экстренных ситуациях. Это независимо от соблюдения каких-либо формальностей, включая согласие. Гипотетически, если пациент в экстренной ситуации сопротивляется лечению, каков выход? Индийские суды не очень понимают это. Вышеупомянутые решения принимаются с учетом пострадавших от несчастных случаев, которым врачи отказали в медицинской помощи, причисляя их к судебно-медицинским делам.Более того, в вышеупомянутых случаях пациент отправлялся сам или был отведен кем-либо (из-за бессознательного состояния) к врачу для обращения за медицинской помощью.

В деле Доктор Т.Т. Томас против Элизы , ⁽¹⁵⁾ пациент был госпитализирован 11 марта 1974 г. При поступлении у пациента был диагностирован перфорированный аппендикс с перитонитом, требующим операции. Но, к сожалению, ни одна операция не была сделана до его смерти 13 марта 1974 года. Врач утверждал, что нельзя придерживаться хирургической операции, хотя и предлагал, потому что пациент не дал согласия на операцию.Поэтому были приняты другие меры для улучшения состояния пациента, которое на следующий день ухудшилось. Хотя пациент тогда был готов перенести операцию, его состояние не позволяло этого. С другой стороны, версия ответчика (то есть истца) заключалась в том, что врач требовал деньги за проведение операции. Кроме того, врач выполнял некоторые обязанности в частном доме престарелых, чтобы провести операции на других пациентах, и что врач, подавший апелляцию, вернулся только после смерти пациента.В суде были представлены две версии: 1) истец (жена умершего пациента) сказал, что соответствующие врачи требовали взятку, поэтому операция была отложена до тех пор, пока она не оказалась фатальной, и 2) версия отказа в согласии. Наконец, суд вынес вердикт в пользу истцов, заявив, что согласие в такой чрезвычайной ситуации не является обязательным [15]. Интересно отметить следующие наблюдения:

«Фактор согласия может быть очень часто важным в случаях выборочных операций, которые могут не быть неизбежно необходимыми для спасения жизни пациента.Но могут быть случаи, когда от хирурга не ожидается, что он скажет: «Я не оперировал его, потому что я не получил его согласия». Такие случаи очень часто включают экстренные операции, когда врач не может дождаться согласия своего пациента или когда пациент не в состоянии дать или не дать сознательный ответ относительно согласия. Даже если он в состоянии дать добровольный ответ, хирург обязан проинформировать его об опасностях, опережая связанные с этим риски, отказавшись от операции как можно раньше ».

«Когда хирург или медик заявляет, что пациент не дал своего согласия на операцию или рекомендованный им курс лечения, на нем лежит бремя доказательства того, что невыполнение операции или невыполнение — лечение было назначено из-за отказа пациента дать на это согласие. Это особенно актуально в случае, когда пациента нет в живых для дачи показаний. Согласие подразумевается в том случае, если пациент подчиняется врачу, и пациент должен заявить об отсутствии согласия ».

Наконец, как указано выше, прежде чем привлечь врача к ответственности, суд заявил, что «мы также считаем, что невыполнение экстренной операции на умершем 11-3-1974 является халатностью, и смерть умершего наступила. счет этой неудачи ». Это решение усложняет все обсуждение закона согласия. Хотя этому прецедентному праву нельзя уделять больше внимания (потому что это решение Высокого суда), стоит отметить эту точку зрения. В свете всех этих событий можно сделать вывод, что в этой области закона о согласии в Индии есть много серых зон, которые могут быть устранены активным вмешательством соответствующего профессионального регулирующего органа.

Сноски

Источник поддержки: Нет

Конфликт интересов: Не объявлен.

ССЫЛКИ

1. 1947. Кодекс Нойренберга.

2. 1964 год. Хельсинкская декларация.

5. Re C (Взрослый: отказ от лечения) [1944] 1 All ER 819, Re T (Взрослый: отказ от лечения), [1992] 4 All ER 649, F v West Berkshire Health Власть, [1989] 2 Все ER 545, и Гиллик против Вест-Норфолка и Висбека, штат АХА, [1985] 3 Все ER 402.

5. Кентербери против Спенса. 1972. 464 F 2d 772.

6. Сидавей против Совета управляющих Королевской больницы Бетлема и больницы Модсли и других [1985] 1 AC 871, HL.

7. Манека Ганди против Союза Индии. AIR 1978 SC 597.

8. Рам Бихари Лал против доктора Дж. Н. Шриваставы. AIR 1985 MP 150.

10. С. А. Мутху Кришнан против М. Раджьялакшми. ВОЗДУХ 1999 AP 311.

11.Чандра Шукла против Союза Индии. AIR 1987 ACJ 628.

13. Пашим Банга Кхет Маздур Самити и Орс против штата Западная Бенгалия и др. 1996. 4 SCC 37.

14. Pt. Пармананд Катара против Союза Индии. AIR 1989 SC 2039.

Отказ пройти медицинский осмотр в цистернах Мичиганский рабочий Претензия ADA

Апелляционный суд США 6-го округа, который охватывает Кентукки, Мичиган, Огайо и Теннесси, недавно подтвердил предоставление упрощенного судебного решения (увольнение без судебного разбирательства) в пользу города, который уволил сотрудника за отказ пройти медицинское обследование. обследование как условие возвращения к работе после отпуска по болезни.

Факты

«Сэм» начал работать в городе Флашинг, штат Мичиган, в 2004 году. В 2007 и 2008 годах он утверждал, что его коллега пренебрежительно прокомментировал его национальное происхождение (мексиканец) и пожаловался председателю и руководителю своего профсоюза.

Производительность Сэма начала ухудшаться примерно в то же время. В начале 2008 года ему дважды делали выговор за невыполнение служебных обязанностей. Впоследствии он обратился за психологической помощью в связи с домогательством, которое он испытал на работе, которое, как он утверждал, отвлекало и мешало его работе.

Городские власти отправили Сэма в оплачиваемый отпуск из-за проблем с производительностью. Позже городские власти запросили у его терапевта подтверждение, что он «способен выполнять свои обязанности в соответствии с требованиями, так что безопасность его и его коллег по работе не будет поставлена ​​под угрозу». Кроме того, городские власти требовали, чтобы все сотрудники прошли обучение уважению и ответственности на рабочем месте. Сэм был осмотрен врачами и вернулся к работе 25 марта 2008 года.

Вскоре после возвращения на работу Сэм подал официальную жалобу о преследовании.Его коллеги узнали о жалобе, и, по крайней мере, один из них сказал ему, что он «разозлит множество людей, если нам придется брать уроки о домогательствах». Продолжающееся преследование заставило Сэма взять отпуск по болезни с 17 апреля по 12 мая.

Однако 20 мая Сэм сообщил своему психологу, что дела на работе стали лучше. 29 августа руководство провело встречу между Сэмом и его предполагаемыми преследователями, и они «сошлись во мнении, что сейчас между ними дела идут намного лучше». Других проблем с трудоустройством Сэма не возникало до середины 2012 года, когда у него возникли проблемы с дыханием, из-за которых он взял отпуск по болезни с 14 июня по 31 августа.

Сэм снова взял отпуск по болезни в июле 2013 года, заявив, что испытывает стресс, вызванный дискриминацией и местью на работе. В августе 2013 года он встретился с руководством, чтобы передать справку своего врача и объяснить необходимость отпуска по болезни. Менеджер Сэма вспомнил, что он не мог заканчивать предложения или складывать абзацы во время встречи. В какой-то момент, после того как Сэм какое-то время не мог говорить, хихикнул и сказал, что не принимал лекарства. До этого момента город не знал, что он принимает лекарства.Его менеджер забеспокоился о его благополучии.

24 октября Сэм написал своему начальнику, что вернется к работе 28 октября. На следующий день городские власти сообщили Сэму, что ему потребуется медицинское освидетельствование и что он должен явиться к доктору Линде Форсберг для психологической оценки. Сэм явился Форсбергу 31 октября, но осмотр не состоялся, потому что ему нужно было время, чтобы проконсультироваться со своим адвокатом. 9 декабря ему было приказано назначить еще одну встречу с Форсбергом.Сэм назначил встречу на 13 января 2014 года, но позже отменил ее.

По запросу Сэма 14 января 2014 года его врачи направили в город письмо с разрешением вернуться к работе. Он также просил, чтобы город разрешил ему немедленно вернуться к работе. В ответ городские власти заявили, что ему не разрешат вернуться к работе до тех пор, пока он не будет осмотрен Форсбергом, и подтвердили необходимость его прохождения обследования. Сэм не пытался назначить встречу с Форсбергом, и его уволили за неподчинение письмом от 14 марта.

После подачи безуспешных требований в Департамент гражданских прав штата Мичиган и Комиссию по равным возможностям при трудоустройстве (EEOC) Сэм подал жалобу в федеральный окружной суд. В жалобе утверждалось, что город нарушил Закон об американцах с ограниченными возможностями (ADA), (1) потребовав от Сэма пройти медицинский осмотр, который не был связан с работой и соответствовал деловой необходимости, и уволил его за неявку на экзамен, (2) не удалось. позволить ему вернуться к работе и уволить его из-за ощущения, что он инвалид, и (3) не позволить ему вернуться к работе и уволить его в отместку за осуществление своих прав в соответствии с ADA.

Сэм также утверждал, что город дискриминировал его на основании его национального происхождения и расы, и отомстил ему за то, что он сообщил о дискриминации на рабочем месте в нарушение Раздела VII Закона о гражданских правах 1964 года.

Городские власти подали ходатайство об упрощенном судопроизводстве по всем искам, которые районный суд удовлетворил. Сэм обратился в 6-й округ.

Решение суда

Апелляционный суд подтвердил решение суда в порядке упрощенного производства в пользу города по всем искам Сэма.Возможно, наиболее интересным для работодателей является часть решения суда по иску Сэма от ADA. Сэм утверждал, что он подпадал под действие ADA, потому что, по его мнению, город «считал его инвалидом».

Он утверждал, что настойчивые требования городских властей о том, чтобы он прошел психиатрическое обследование выбранным им врачом перед возвращением на работу, в сочетании с его общими сведениями о том, что у него были проблемы со здоровьем, были достаточными, чтобы установить, что город «уважал его». как отключенный и, таким образом, вызвал защиту ADA.

Апелляционный суд отклонил этот довод. Суд признал, что поправки 2008 года к ADA либерализовали стандарт определения того, считает ли работодатель человека инвалидом. Однако суд отметил, что даже после поправок 2008 года ADA по-прежнему прямо разрешает работодателям запрашивать проверки пригодности к работе, если они «связаны с работой и соответствуют потребностям бизнеса».

Суд постановил: «ADA — это защита от дискриминации по признаку инвалидности; это не меч, позволяющий сотрудникам, которые, по сути, не имеют существенных ограничений в какой-либо важной жизненной деятельности, отказываться от разумных запросов своих работодателей, а затем использовать это законодательно обоснованное требование для подачи иска, «рассматриваемого как».”

На вынос

Простого знания о том, что проблемы со здоровьем работника могут вызывать проблемы с производительностью, недостаточно, чтобы установить, что работодатель считает работника инвалидом. ADA разрешает работодателям запрашивать независимые медицинские осмотры, если они связаны с работой и соответствуют бизнес-необходимости. Однако работодатели должны разумно оценивать, есть ли у них достаточные основания для запроса независимой экспертизы.

Эта статья была отредактирована юристами Murray Law Group для письма Michigan Employment Law Letter.

Могу ли я отказаться от тестирования на вирус covid-19?

Мы все можем согласиться с тем, что вирус COVID-19 закрепился на людях во всем мире. Если мы не говорим и не читаем об этом в новостях, мы готовимся на случай, если мы заразимся вирусом. COVID-19 не зря вызвал беспокойство во всем мире. Президент ЮАР г-н Сирил Рамафоса ввел полную блокировку Южной Африки и даже объявил нации, что мобильные медицинские центры тестирования COVID-19 будут развернуты в определенных районах для тестирования людей дома на вирус COVID-19. .Это привело к тому, что многие люди спрашивают, могут ли они отказаться от тестирования? Что делать, если у вас нет никаких симптомов? Каковы юридические последствия, если вы откажетесь от медицинского обследования?

Наш закон гласит, что ни одно лицо, которое подозревается в заражении вирусом COVID-19 и / или которое контактировало с кем-то, кто может быть носителем вируса COVID-19, не может просто отказать в согласии сотруднику правоохранительных органов на тел .:

1. Заявление на медицинское обследование, при котором у вас могут быть взяты образцы тела дипломированным врачом или медсестрой;
2. Поступление в лечебное учреждение, карантин или изолятор; или
3. Подача на принудительное лечение.

К настоящему времени хорошо известен факт, что вирус COVID-19 не вызывает у всех развития симптомов, однако вы все еще можете быть носителем вируса, и поэтому вас могут обоснованно подозревать и просить медицинский осмотр.

А что будет, если вы просто откажетесь от тестирования? В этом случае сотрудник правоохранительных органов имеет право поместить вас в обязательную изоляцию или карантин на 48 часов до получения ордера, выданного магистратом, разрешающего государству провести обязательные медицинские осмотры и, при необходимости, лечение.Вы также можете содержаться в изоляторе или карантине штата, чтобы потенциально предотвратить передачу вируса.

Кроме того, вы будете действовать незаконно, отказавшись пройти необходимое медицинское обследование. Вы можете подвергнуться уголовному преследованию, и если вас признают виновным в совершении преступления, вас могут приговорить к тюремному заключению на срок не более 6 месяцев и / или к выплате штрафа.

Мы в BBP Law Inc. рекомендуем вам связаться с нами, чтобы обсудить ваши законные права и обязанности в это неопределенное время.Новые положения к Закону о ликвидации последствий стихийных бедствий постоянно обновляются. Мы позаботимся о том, чтобы вы были должным образом и юридически подготовлены в это нестабильное время.

Для получения дополнительной информации, пожалуйста, свяжитесь с нами.

Мэтью Эшворт
[email protected]
Старший юрист

Посетите наш обновленный веб-сайт: www.bbplaw.attorney

Beyond Estelle: медицинские права для заключенных пациентов

Грег Добер

Как и большинству других людей, заключенным иногда требуется медицинская помощь при недомоганиях, травмах и болезнях.Однако, похоже, существует неправильное представление о медицинских правах заключенных среди врачей, медицинских администраторов, тюремного персонала и сотрудников правоохранительных органов. В этой статье будут рассмотрены некоторые медицинские права и судебные решения, относящиеся к заключенным, включая такие вопросы, как принятие медицинских решений, конфиденциальность медицинской информации, принудительное кормление и принудительные медицинские процедуры.

Было вынесено несколько знаковых постановлений, касающихся здравоохранения и лишения свободы. Два основополагающих дела — это Estelle v.Gamble , 429 U.S. 97 (1976) и Farmer v. Brennan , 511 U.S. 825 (1994). В деле Эстель Верховный суд США установил стандарты, которые заключенный должен доказать для иска о жестоком и необычном наказании, связанном с неадекватной медицинской помощью, в соответствии с Восьмой поправкой. В особом мнении судья Джон Пол Стивенс заявил в сноске: «Если государство решает наложить тюремное заключение в качестве наказания за преступление, я считаю, что оно обязано предоставить лицам, находящимся под стражей, систему здравоохранения, которая соответствует минимальным стандартам Адекватность . ”

Решение Верховного суда по делу Фармер постановило, что сознательное безразличие тюремного чиновника к существенному риску для заключенного является нарушением Восьмой поправки и привело к жестокому и необычному наказанию.

Эти два случая содержали указания относительно юридических стандартов доступа к медицинскому обслуживанию и преднамеренного безразличия в соответствии с Восьмой поправкой, но не «определяли минимальные стандарты адекватности» медицинской помощи в тюрьмах и тюрьмах, а также права заключенного и пациента при принятии медицинских решений. изготовление.

Хотя в этих постановлениях не затрагивались права заключенных на принятие медицинских решений, другие судебные решения внесли больше определенности и ясности. Однако тюремные администраторы, сотрудники и медицинский персонал часто злоупотребляют процессом принятия медицинских решений в отношении заключенных и задержанных. Кроме того, врачи и другие медицинские работники часто не знакомы с этическими и юридическими правами на принятие медицинских решений, которые заключенные имеют как пациенты, и часто испытывают страх со стороны тюремных властей.

Недавний пример злоупотребления при принятии медицинских решений был опубликован в выпуске журнала Prison Legal News за март 2019 года. В Алабаме надзиратель, не имевший полномочий на принятие медицинских решений, потребовал, чтобы больница «не предпринимала героических действий» и выполнила приказ не реанимировать (DNR) заключенного, который был доставлен в больницу в критическом состоянии. Кроме того, позже надзиратель потребовал отменить меры жизнеобеспечения, что привело к смерти заключенного. [См .: злотых, мар.2019, с.29]. Больница и врачи совершили серьезную ошибку, согласившись выполнять распоряжения надзирателя в отношении лечения заключенного. Согласно закону штата Алабама, § 22-8A-11 Кодекса штата Алабама, надзиратель не имел полномочий требовать таких действий, и закон штата назначает членов семьи пациента в качестве лиц, принимающих соответствующие медицинские решения.

Принятие медицинских решений

Исторический прецедент для дел, связанных с принятием медицинских решений, не имеет карцерального происхождения.Два судебных постановления, затрагивающие права пациентов при принятии медицинских решений, стали результатом трагической гибели двух молодых женщин: Карен Энн Куинлан ( In re Quinlan , 355 A.2d 647 (NJ 1976)) и Нэнси Крузан ( Cruzan v. Директор Департамента здравоохранения штата Миссури , 497 US 261 (1990)).

В 1975 году 21-летний Куинлан был найден без сознания в стойком вегетативном состоянии. В последующие месяцы, когда ее состояние не улучшилось, родители потребовали удалить аппарат ИВЛ и другие средства жизнеобеспечения.Прокурор округа Моррис, штат Нью-Джерси, пригрозил предъявить обвинения в убийстве, если меры жизнеобеспечения будут прекращены, утверждая, что государство обязано сохранять жизнь. Верховный суд Нью-Джерси постановил, что родители Куинлана имели право прекратить оказание медицинской помощи их дочери, потерявшей сознание. Суд постановил, что право пациента на неприкосновенность частной жизни превалирует над интересами государства в этом деле. Кроме того, законные опекуны, такие как родители, могут действовать от имени пациента, если они не могут сделать это сами, будучи недееспособными.

В 1983 году 25-летняя Нэнси Крузан попала в автомобильную аварию в штате Миссури. Она была реанимирована с помощью скорой помощи и, как и Квинлан, оставалась в стойком вегетативном состоянии. В 1988 году ее родители потребовали удалить трубки для кормления и другие средства жизнеобеспечения. Как и в случае Quinlan , государство утверждало, что его ответственность заключалась в сохранении жизни своих граждан. Родители и друзья Крузана свидетельствовали, что, когда она была здоровой, компетентной и дееспособной, она указала, что не хотела бы выживать в таком тяжелом состоянии здоровья.Представив доказательства решения, которое Крузан примет, если бы у нее была такая возможность, Верховный суд США постановил, что ее родители имеют право действовать от ее имени, в том числе удалить трубки для кормления.

Эти дела установили важные права на принятие медицинских решений для всех пациентов, включая заключенных; будучи дееспособными и недееспособными, пациенты имеют право принимать собственные медицинские решения, включая право отказаться от определенных видов медицинской помощи. Все пациенты, включая заключенных, имеют право определять, кто должен принимать их медицинские решения, если они становятся некомпетентными или недееспособными.Все пациенты, в том числе заключенные и назначенные ими лица, принимающие медицинские решения, имеют право на получение надлежащей информации о состоянии здоровья, прогнозе, диагнозе, рисках и вариантах лечения посредством процесса информированного согласия. Надзиратели, охранники, шерифы и полицейские не являются законными опекунами, назначенными судом, и, следовательно, не могут принимать медицинские решения от имени заключенных пациентов.

Как и в случае с упомянутым выше случаем в Алабаме, в котором надзиратель запросил приказ DNR для госпитализированного заключенного, должностные лица исправительных учреждений или правоохранительных органов отменяют медицинские решения заключенного-пациента или его заместителя, принимающего медицинские решения. , и выполнение этих требований врачами является нарушением этических норм.Для врачей или других поставщиков медицинских услуг, которые подчиняются таким запросам, это также может быть нарушением кодексов профессиональной этики, а также различных законодательных актов штата, включая законы о медицинском нападении и побоях.

Заключенные могут назначить суррогатного лица, принимающего медицинские решения, путем предварительного письменного распоряжения, медицинской доверенности или устного распоряжения. При поступлении в тюрьму или тюрьму заключенного следует попросить указать лицо, принимающее медицинские решения. Если должностные лица не об этом попросят, заключенный может потребовать, чтобы такое лицо было указано в его медицинских записях.Часто во время приема или бронирования запрашивается контакт «на случай чрезвычайной ситуации». На практике, чтобы избежать путаницы, лучше всего, чтобы этим назначенным лицом было то же лицо, которому было бы поручено принимать медицинские решения от имени заключенного. Однако назначение одного и того же лица в качестве контактного лица и лица, принимающего медицинские решения, не является обязательным.

Контактное лицо в экстренных случаях и лицо, принимающее медицинские решения, могут быть разными, и их следует указывать отдельно, а их роли должны быть четко указаны в медицинских записях.Существуют различные причины, по которым контактное лицо для оказания неотложной помощи и лицо, принимающее медицинское решение, могут отличаться. Например, заключенный может захотеть, чтобы пожилой родитель был уведомлен в случае возникновения чрезвычайной ситуации, но может не захотеть, чтобы на них лежала бремя принятия медицинских решений. Поэтому они могут указать младшего брата, сестры, родственника или друга в качестве суррогатного лица, принимающего медицинские решения. Заключенные должны обеспечить, чтобы этот тип запроса был задокументирован в их записях в тюрьме или тюрьме.

Были случаи, когда заключенные, находившиеся вдали от своей семьи в течение многих лет, назначали другого заключенного в качестве лица, принимающего медицинские решения.Друг, возможно, стал доверенным лицом в течение длительного тюремного заключения. Лица, принимающие суррогатные медицинские решения, должны принимать решения на основе ценностей пациента, а не ценностей или желаний лица, принимающего решения. Другими словами, чего, по мнению суррогата, пациент хотел бы в этих обстоятельствах? Часто долгосрочные дружеские отношения могут дать более точную информацию при определении желаний пациента, чем устаревшая информация от отчужденного члена семьи. Несмотря на то, что законы штата и федеральные законы не исключают заключенных из числа лиц, принимающих медицинские решения, политика 6031 Федерального бюро тюрем.4 прямо говорится: «Ни при каких обстоятельствах другой заключенный не может быть назначен доверенным лицом, принимающим решения».

Врачи и медицинский персонал несут этическую и юридическую обязанность придерживаться решений пациента, в том числе через заместителя лица, принимающего решения. Медицинский нейтралитет требует, чтобы врачи относились ко всем пациентам, независимо от расы, религии, социально-экономического статуса и т. Д., Как к равному. Сюда входят люди, находящиеся под стражей или иным образом находящиеся под стражей. Если заключенный стал недееспособным, а заместитель, принимающий медицинские решения, не назначен или недоступен, медицинский персонал должен продолжить лечение с соблюдением стандарта наилучших интересов.

Проще говоря, стандарт наилучших интересов требует, чтобы врачи проводили лечение или процедуры, которые разумный, компетентный человек выбрал бы в той же ситуации. Стандарт наилучших интересов ошибается на стороне медицинского обслуживания, а не в отказе от лечения, если пожелания пациента неизвестны. Часто врачи-клиницисты, администраторы тюрем и правоохранительных органов не понимают, что решения в области здравоохранения могут приниматься надзирателями, шерифами, охранниками или полицейскими, если заключенный-пациент недееспособен.Согласно медицинской этике и законам большинства штатов, эти должностные лица не имеют полномочий принимать медицинские решения в отношении недееспособных заключенных. Лучшее, что они могут предложить, — это обеспечить доставку раненого или больного заключенного в больницу или к врачу для получения надлежащей медицинской помощи. Пациент, назначенный ему суррогат, законный суррогат пациента, назначенный в соответствии с законами штата, назначенный судом опекун или врачи, использующие стандарты наилучших интересов, имеют исключительное право принимать медицинские решения.

Сфера частых злоупотреблений при принятии медицинских решений для заключенных — это когда законно правомочный или назначенный суррогатный представитель, принимающий решения, не известен и / или недоступен.Иногда это становится проблемой, когда арестовывают бездомных, находящихся в состоянии алкогольного или наркотического опьянения. В случаях, когда врачи и сотрудники исправительных учреждений не знают законно правомочного или назначенного лица, принимающего медицинские решения, штаты систематизировали правовую иерархию принятия медицинских решений в различных законах. Политика исправительных учреждений или правоохранительных органов не превосходит законы штата, а тюремные и тюремные лазареты и клиники не исключаются из соблюдения требований штата по принятию решений.

Государства, такие как Калифорния, Вашингтон, Техас, Пенсильвания, Нью-Йорк и Иллинойс, имеют законы, определяющие суррогатного лица, принимающего медицинские решения для пациента в случае его недееспособности. Государства признают, что медицинские решения в отношении нетрудоспособного пациента без назначенного медицинского заместителя или доверенного лица должны приниматься на семейной основе. Для женатых людей это обычно начинается с супруга или взрослых детей. Для людей, не состоящих в браке, суррогатная мать может включать родителей, взрослых детей или взрослых братьев и сестер.Законы штата часто устанавливают родословную для принятия медицинских решений, даже применяя их к кузенам, племянникам и племянницам. Например, Калифорнийский кодекс, Положения о наследстве: «Несмотря на любые другие положения закона, в течение 24 часов с момента прибытия в отделение неотложной помощи больницы общей неотложной помощи пациента, находящегося без сознания или по иным причинам неспособного к общению, больница должна сделать разумные попытки связаться с агентом пациента, суррогатом, членом семьи или другим лицом, которое, по обоснованному мнению больницы, имеет право принимать медицинские решения от имени пациента.”

Если юридическое лицо, принимающее медицинские решения, не может быть обнаружено, то суд должен назначить его от имени пациента в рамках процесса законной опеки. В штате Вашингтон, как и во многих других штатах, закон также определяет суррогатного лица, принимающего решения, по происхождению. Если у недееспособного заключенного-пациента нет назначенного врача для принятия решения или назначенного судом законного опекуна, закон предусматривает, что поставщики медицинских услуг используют систему семейного происхождения от супруга до детей, родителей, братьев и сестер, племянников, племянниц и двоюродных братьев.Надзиратели, тюремщики и полицейские не уполномочены принимать медицинские решения в отношении заключенных-пациентов.

Но это им не мешает. Еще один вопиющий пример того, как тюремные чиновники неправильно принимали медицинские решения, произошел в случае с заключенной штата Аризона Марсией Пауэлл. 48-летний Пауэлл умер в мае 2009 года после того, как его оставили на четыре часа в незатененной клетке из металлической сетки, когда температура достигла 107 градусов. Она упала в обморок, ее перевели в больницу и поместили на аппаратуру жизнеобеспечения.Несмотря на то, что у Пауэлла был назначенный судом опекун из-за ее психического заболевания, администрация тюрьмы не связалась с ними. Тогдашний временный директор Департамента исправительных учреждений Аризоны Чарльз Райан приказал отменить меры жизнеобеспечения, что привело к смерти Пауэлла. [См .: злотых, февраль 2010 г., стр.32].

В случае неотложной медицинской помощи любые контактные данные, предварительные распоряжения или информацию об опеке, которые исправительные учреждения или сотрудники правоохранительных органов имеют в отношении заключенного-пациента, должны быть переданы медицинскому персоналу в тюремном или тюремном лазарете или местной больнице.Сотрудники тюрем и правоохранительные органы должны воздерживаться от принятия решений о лечении от имени заключенных пациентов, а врачи должны воздерживаться от выполнения решений о лечении, принятых такими должностными лицами. Больнице может быть даже необходимо использовать различные средства, чтобы попытаться определить лицо, принимающее медицинское решение, если от пациента нет информации, например, запросить его медицинские записи в тюрьме или тюрьме или информацию о поступлении.

Тем не менее, врачи не могут делегировать тюремным и правоохранительным органам право принятия медицинских решений заключенным и пациентом.Эти должностные лица могут давать рекомендации относительно безопасности пациентов или врачей в тюрьме, тюремном лазарете или местной больнице, но такие рекомендации не должны мешать протоколу лечения пациента. Если информация недоступна по предварительному указанию, назначенному заместителю для принятия решений или по происхождению, медицинский персонал будет вынужден по умолчанию придерживаться наилучшего медицинского стандарта для оказания помощи заключенному и пациенту.

Правоохранительные органы, тюрьмы и тюремная политика часто ограничивают права посещения после того, как заключенного отправляют в больницу.При использовании в обоснованных соображениях безопасности такие политики не обязательно могут нарушать законы или этические нормы принятия медицинских решений. Однако, когда они используются как способ ограничить всех посетителей, включая лиц, принимающих медицинские решения, правила посещения могут нарушать законы штата и этические обязательства.

Государственные законы о принятии решений не подчиняются внутренней политике правоохранительных органов или тюрем. Клиницисты и администраторы больниц должны гарантировать, что эти типы политики не лишают заключенного-пациента права принимать собственные медицинские решения или ограничивают доступ к суррогату для принятия решений.Политика ограничительных посещений может быть проблематичной для полиции, а также для раненых или раненых арестованных. Например, политика посещения больниц Бюро полиции в Питтсбурге, изданная в 2000 году, гласила: «Никому не разрешается посещать заключенного, находящегося под стражей в условиях больницы, без разрешения командира зоны …»

Это этическая и юридическая противопехотная мина для больниц и врачей, поскольку она может лишить раненых или недееспособных подозреваемых доступ к их заместителю, принимающему медицинские решения, в соответствии с законом.Такое нарушение имело место во время полицейского инцидента 2012 года, связанного с обычной остановкой движения. В случае ошибочной идентификации полиция Питтсбурга пять раз выстрелила в девятнадцатилетнего Леона Форда после того, как остановила его за нарушение знака «Стоп». Форд был парализован ниже пояса, и ему пришлось перенести несколько операций в пресвитерианской больнице UPMC. Согласно законам штата Пенсильвания, его родители, будучи инвалидом-холостяком, принимали медицинские решения. Однако его родителям было отказано в доступе к сыну в течение почти семи дней в соответствии с политикой Бюро полиции.Эта политика не оправдывала незнание больницы положений о принятии медицинских решений; комитет по этике в больнице должен был созвать и определить, что политика нарушает закон штата о принятии медицинских решений, а также медицинскую этику в отношении принятия решений пациентами. В новой политике, опубликованной в 2017 году, Бюро полиции Питтсбурга сняло ограничение на посещение больниц.

Однако, как сообщила репортер Шелли Брэдбери из Pittsburgh Post-Gazette в сентябре 2018 года, местные медицинские центры, такие как больница общего профиля Аллегейни, ошибочно применяли политику запрета посещения и ограничения от имени окружной тюрьмы.Кроме того, газета раскрыла конфликт двойной лояльности, поскольку врач в больнице был также медицинским директором в тюрьме округа Аллегейни. Такая двойная лояльность со стороны врачей может привести к конфликту интересов, поскольку они должны решить, служат ли их решения в интересах пациента или в интересах своего работодателя. Часто сотрудники больниц и клиницисты могут быть запуганы сотрудниками правоохранительных органов или исправительных учреждений или могут не понимать права заключенных-пациентов принимать решения.Правоохранительная или исправительная политика, ограничивающая посещение больниц лицами, принимающими медицинские решения, не должна служить оправданием для медицинских работников, нарушающих права заключенных на лечение.

Как отмечалось ранее, если больница или клиницист разрешает сотруднику тюрьмы, тюрьмы или полиции принимать медицинские решения от имени заключенного, они нарушают медицинскую этику и законы штата о принятии решений. Кроме того, они могут быть привлечены к уголовной или гражданской ответственности за причинение вреда медицинскому здоровью, что обычно определяется как «лечение, проведенное без получения согласия», включая «прикосновение к другому человеку без явного или подразумеваемого согласия».”

Прецедент в отношении согласия врача и побоев был создан в начале двадцатого века в деле Schloendorff v. Society of New York Hospital , 105 N.E. 92 (NY 1914), отменено в части решением Bing v. Thunig , 2 N.Y.2d 656 (NY 1957). Истец, находясь в больнице по поводу заболевания желудка, отказался от операции по этому поводу и потребовал более простого лечения. Однако без ее разрешения врачи все равно провели операцию, в результате которой возникли серьезные проблемы со здоровьем.Апелляционный суд Нью-Йорка — высшая судебная инстанция штата — постановил, что имело место нанесение побоев по медицинским показаниям. По мнению большинства, «каждый взрослый и здравомыслящий человек имеет право определять, что ему делать со своим телом; и хирург, который выполняет операцию без согласия своего пациента, совершает нападение, за которое он несет ответственность за причиненный ущерб ».

Конечно, не все медицинские процедуры, выполненные без согласия пользователя, считаются батареей. Общее правило заключается в том, что, когда недееспособный пациент не может дать разрешение в опасной для жизни ситуации, больница и врачи защищены от претензий о батареях, если они используют стандарты наилучших медицинских интересов для спасения пациента.Однако, когда сотрудники правоохранительных органов и больниц игнорируют государственные законы о принятии медицинских решений и согласие пациентов, резко возрастает риск ответственности за нанесение побоев по медицинским показаниям.

Заключение в тюрьму или тюремный лазарет также не отменяет положения о принятии медицинских решений. Обзор некоторых законов о принятии решений, в том числе в Вашингтоне, Калифорнии, Пенсильвании, Иллинойсе, Флориде, Иллинойсе и Нью-Йорке, показывает, что в них нет исключений для предоставления медицинской помощи заключенным пациентам.Поэтому врачи и другой медицинский персонал в тюрьмах или тюремных лазаретах должны уважать медицинские решения заключенных и, если необходимо, их заместителей лиц, принимающих решения.

Просьбы о медицинской помощи со стороны заключенных должны быть обоснованными и соответствовать медицинским стандартам. Иногда соблюдение медицинских стандартов может быть проблематичной целью в раковой среде. Например, Центры по контролю за заболеваниями (CDC) и другие медицинские организации отмечают, что новый класс лекарств от гепатита С, в частности противовирусные препараты прямого действия (ПППД), является медицинским стандартом для лечения этого заболевания.Тем не менее, как неоднократно сообщалось в Prison Legal News , заключенным по-прежнему отказывают в ПППД и вынуждают искать средства правовой защиты, такие как коллективные иски.

В то время как В жалобах Квинлан и Крузан постановили, что пациенты через своих заместителей, принимающих медицинские решения, могут отказаться от продлевающей жизнь медицинской помощи, право на отказ от лечения не является абсолютным для заключенных пациентов. Отказ от психотропных препаратов особенно распространен в случаях психического здоровья.В знаменательном тюремном решении, Вашингтон против Харпера , 494 U.S. 210 (1990), Верховный суд США признал, что заключенные имеют свободную заинтересованность в отказе от лечения или лекарств. Тем не менее, он отметил, что государство также заинтересовано в сохранении жизни и обеспечении безопасности, хотя государство должно придерживаться положения Конституции о надлежащей правовой процедуре, и пациент должен считаться причинением вреда себе или другим лицам, подвергающимся принудительному лечению.

Суд постановил, что надлежащая правовая процедура может быть обеспечена в административных процедурах, проводимых на уровне исправительных учреждений, и не обязательно должна включать судебное разбирательство.В деле Вашингтон Верховный суд постановил, что у государства есть законный интерес в принудительном лечении для поддержания безопасности в исправительных учреждениях, когда заключенный страдает серьезным психическим расстройством и представляет опасность для себя или других. Следовательно, насильственное лечение заключенного антипсихотическими препаратами против его воли с использованием стандартов наилучших медицинских интересов является законным.

В деле Sell v. United States , 539 U.S. 166 (2003) Верховный суд подтвердил, что принудительное лечение заключенного является подходящим средством защиты интересов государства, позволяющего некомпетентному обвиняемому предстать перед судом за серьезные преступления.Однако Суд указал очень конкретные обстоятельства, которые должны быть удовлетворены в таких случаях. Во-первых, правительство должно доказать, что на карту поставлены важные государственные интересы и что для защиты этих интересов необходимы принудительные лекарства. Во-вторых, должна существовать значительная вероятность того, что лекарство позволит ответчику стать дееспособным без существенных побочных эффектов, которые могли бы помешать его или ее защите. Наконец, лечение должно отвечать наилучшим медицинским интересам пациента, и не существует альтернативных или менее назойливых методов лечения.

Заключенные и неприкосновенность частной жизни

Приватность и конфиденциальность в тюремном контексте обычно являются роскошью. К сожалению, такое же отсутствие конфиденциальности относится и к медицинской информации. В 1996 году был принят Закон о переносимости и подотчетности медицинского страхования (HIPAA). Для общественных больниц и поставщиков медицинских услуг HIPAA четко определяет конфиденциальность медицинских записей пациента. Однако возникла юридическая путаница в отношении прав на неприкосновенность частной жизни заключенных пациентов.

Основная цель Закона заключалась в защите информации о здоровье пациентов (PHI), когда она поступала, обрабатывалась или передавалась в электронном виде между учреждениями и частными лицами, связанными со здравоохранением. HIPAA определяет, что субъекты, участвующие в этих процессах, являются «защищенными объектами». Однако в отношении тюрем и СИЗО пришлось уточнить закон.

Министерство здравоохранения и социальных служб США (DHHS) позже заявило, что идентифицируемая медицинская информация о заключенных считается PHI.Как правило, застрахованная организация определяется как агентство, которое 1) передает в электронном виде медицинскую информацию для целей отчетности; 2) запросы на проверку PHI с целью получения разрешения на лечение пациентов; и 3) в электронном виде передает PHI в пользу платежей и требований от государственного или частного лица. Например, тюрьма или тюрьма, которая принимает платежи от имени заключенных-пациентов из частной страховки или возмещения Medicaid, должна соответствовать требованиям HIPAA.

Организация, имеющая покрытие HIPAA, должна информировать пациентов об их правах на конфиденциальность и о том, как будет использоваться их PHI. Однако особые обстоятельства лишения свободы требуют отдельного раздела в соответствии с законом. Этот раздел, 45 C.F.R. 164.512 (k) (5), «Исправительные учреждения и другие ситуации содержания под стражей правоохранительными органами», касается разрешенного раскрытия ЗМИ заключенным. Формулировка раздела очень широка, что позволяет раскрывать информацию во многих случаях. Например, раскрытие информации, которое включает внутреннее общение, например, от тюремного врача или тюремного врача к охраннику, или внешнее общение, например, от врача в местной больнице к охраннику.Однако такое раскрытие информации должно производиться в рамках категорий исключения для заключенных пациентов. То есть разрешенное раскрытие разрешено должностным лицам правоохранительных органов или исправительных учреждений, если ЗМИ «необходима для управления и поддержания безопасности и надлежащего порядка исправительного учреждения». Кроме того, существуют исключения для безопасной перевозки заключенных в медицинские учреждения и обратно.

HIPAA был разработан, чтобы укрепить права пациентов на неприкосновенность частной жизни и предоставить им больший контроль и доступ к их медицинской информации.По иронии судьбы, обзор различных судебных дел показывает, что сотрудники исправительных учреждений злоупотребляют HIPAA, ссылаясь на положение закона о конфиденциальности, когда заключенные ищут свои медицинские записи, например, когда они подают иск о неадекватной медицинской помощи.

В статуте HIPAA нет частной причины для иска, поэтому пациенты не могут предъявить иск о возмещении ущерба, причиненного нарушениями HIPAA, хотя у них могут быть другие средства правовой защиты в соответствии с законодательством штата. Они также могут подавать жалобы в федеральное агентство, контролирующее соответствие требованиям HIPAA: Centralized Case Management Operations, U.S. Департамент здравоохранения и социальных служб, 200 Индепенденс-авеню, S.W., комната 509F HHH Bldg., Вашингтон, округ Колумбия, 20201.

Протоколы принудительного кормления

Перед изучением этических и юридических вопросов принудительного кормления необходимо изучить эту медицинскую процедуру. Поскольку большинство заключенных, которые участвуют в длительных голодовках, скорее всего, будут вынуждены перенести процедуру через назогастральный зонд (НЗ), их обычно необходимо вывести из строя. Это может включать использование кандалов и других удерживающих устройств.Как только заключенный будет подчинен, можно поставить трубку NG. Смазанная трубка вводится через нос в горло, вниз по пищеводу, а затем в желудок. Поскольку введение может вызвать рвотный рефлекс, можно дать успокаивающее средство, чтобы пациент успокоился во время введения. Седативные средства и ограничивающие средства предотвратят движение пациента, когда трубка находится на месте; в противном случае движение может привести к изгибу трубки и физическому повреждению. Длина трубки варьируется, но обычно составляет от 18 до 30 дюймов.Возможные осложнения включают попадание трубки в легкие, аспирацию желудочной кислоты или повреждение или перфорацию пищевода, гортани или трахеи. Обзор медицинской литературы также указывает на то, что были случаи, когда неправильно вставленная трубка NG попадала в мозг и вызывала необратимое повреждение мозга.

Медицинские работники признали многие судебные решения, такие как In re Quinlan и Cruzan , уважая права пациентов и их суррогатов отказываться от лечения и процедур.Мнения и заявления медицинских работников о насильственном кормлении согласуются с юридическими решениями, касающимися медицинских процедур, которые могут нарушить автономию, физическую неприкосновенность и право пациента на неприкосновенность частной жизни. Медицинские работники признают, что принудительное кормление — это медицинская процедура, и, как и другие медицинские процедуры, компетентный пациент, которого не принуждают, может отказаться от такого лечения.

В 1948 году Всемирная медицинская ассоциация (WMA), представляющая медицинские общества и врачей всего мира, приняла Женевскую декларацию (Женеву).Женева, неофициально известная как «обещание врача», заявляет: «Я не буду использовать свои медицинские знания для нарушения прав человека и гражданских свобод даже под угрозой». Конечно, участвуя в допросах, пытках и казнях, медицинские работники засоряли историю нарушениями обещаний. Тем не менее, Женевская декларация четко определяет этический долг врача и его ответственность за соблюдение прав человека.

В 1975 году WMA разработало Токийскую декларацию — Руководство для врачей в отношении пыток и других жестоких, бесчеловечных или унижающих достоинство видов обращения и наказания в связи с задержанием и тюремным заключением (Токио) . В заявлении отмечается: «Если заключенный отказывается от пищи и считается врачом способным сформировать неповрежденное и рациональное суждение о последствиях такого добровольного отказа от питания, его или ее нельзя кормить искусственно …»

Наиболее влиятельной директивой международного медицинского сообщества по принудительному кормлению является Декларация Мальты о голодовках (Мальта). Декларация была представлена ​​в 1991 году на конференции WMA в Санкт-Петербурге.Джулианс, Мальта. С момента своего появления он несколько раз обновлялся. В преамбуле содержится предупреждение, что «врачам необходимо выяснить истинные намерения человека, особенно в случае коллективных забастовок или ситуаций, когда давление со стороны сверстников может быть фактором». В клинических условиях голодающий должен быть компетентным и добровольно отказываться от еды для определенных целей, кроме своей собственной смерти. Врачей предупреждают, что голодовщик не должен быть самоубийцей. Однако принятие возможности смерти нападающим в результате их протеста морально приемлемо.

Кроме того, участник голодовки должен быть компетентным до того, как начал забастовку, и не начал отказываться от еды из-за угроз, принуждения или давления со стороны сверстников. Мальта отмечает, что когда голодающий становится некомпетентным во время забастовки, врач должен выполнить предыдущую просьбу нападающего об отказе от питания или гидратации. В декларации принудительное кормление признается медицинской процедурой. Как и в других процедурах, компетентные пациенты имеют право отказать им, а в случаях законной голодовки врачи должны избегать принудительного кормления.Позиция Международного комитета Красного Креста в отношении принудительного кормления участников голодовки предписывает врачам соблюдать Мальтадекларацию.

Хотя медицинское сообщество признало права участников голодовки, тюремные власти считают такие протесты нарушением и угрозой безопасности. Таким образом, карцеральная медицинская политика обычно сопровождается процедурами принудительного кормления. Например, Федеральное бюро тюрем (BOP) рассматривает голодовку в политике P5562.05, в которой говорится, когда «…. существует медицинская необходимость в немедленном лечении ситуации, угрожающей жизни или здоровью, врач может назначить лечение без согласия заключенного ».

Для участников голодовки политика BOP рекомендует врачам инициировать процедуру введения трубки NG. Прежде чем принять решение о введении трубки, политика требует, чтобы персонал физически принимал заключенного трехразовое питание и документировал свой отказ от еды. Персонал также должен убрать всю еду и напитки, которые заключенный мог купить в магазине; По иронии судьбы, БОП хочет, чтобы голодовщик поел, но конфискует еду из магазина.Политика также призывает администрацию тюрьмы связываться с «региональным советником … для решения любых юридических вопросов». Стандарты, указанные в политике BOP, взяты из Американской исправительной ассоциации, а не из WMA или Американской медицинской ассоциации.

В то время как врачи должны нести ответственность за риски и последствия принудительных медицинских процедур, судьи были более либеральны в издании приказов о принудительном кормлении заключенных, объявивших голодовку. Как правило, суды штатов находят, что государство заинтересовано в сохранении жизни и что существует законный пенологический интерес в отношении принудительного кормления.Этот пенологический интерес включает способность сотрудников исправительных учреждений поддерживать порядок в своих тюрьмах. Знаковое дело о принудительном кормлении поступило из штата Вашингтон.

В 2008 году Верховный суд Вашингтона в деле Макнабб против Управления исправительных учреждений , 180 P.3d 1257, 163 Wash.2d 393 (Вашингтон, 2008) подтвердил решение суда низшей инстанции, согласно которому заключенный-истец мог быть принудительное кормление и гидратация. Суд постановил, что интересы государства перевешивают отказ Макнабба от еды и что права заключенных более ограничены, потому что суды «должны учитывать дополнительные интересы государства, связанные с лишением свободы».Далее он отметил, что в этом деле имелись различные неотложные государственные интересы, в том числе: «(1) поддержание безопасности и упорядоченное управление в пенитенциарной системе; (2) сохранение жизни; (3) защита интересов невиновных третьих лиц; (4) предотвращение самоубийств; и (5) [поддержание] этической честности медицинских работников при выполнении ими функций по уходу ». Верховный суд штата добавил, что путем принудительного кормления Макнабба он пытался защитить медиков от участия в самоубийстве с помощью врача в случае его смерти.По иронии судьбы, в том же году, что и постановление Макнабба , избиратели штата Вашингтон одобрили референдум, разрешающий самоубийство с помощью врача.

По состоянию на 2019 год Верховный суд США не рассматривал права заключенных, участвующих в голодовках. Как и в случае с McNabb , судебные дела о принудительном кормлении и применении лекарств часто возникают и решаются в судах штатов. Обзор постановлений штата показывает разделение прав заключенных, объявивших голодовку.

Досрочное решение Апелляционной палаты Верховного суда Нью-Йорка, Matter Von Holden v.Chapman , 87 AD, 2d 66 (NY App. Div. 1982), замешан Марк Дэвид Чепмен, убивший Джона Леннона. Чепмен утверждал, что объявил голодовку, чтобы привлечь внимание общественности к проблеме голода детей в мире. Хотя во время голодовки он был признан дееспособным, согласно показаниям психиатра, он ранее уже выражал желание покончить жизнь самоубийством. Не ссылаясь на прецедентные полномочия, апелляционный отдел постановил, что «… право на неприкосновенность частной жизни не включает право на самоубийство.”

В постановлении Флориды, Singletary v. Costello , 665 So.2d 1099 (Fla. Dist. Ct. App. 1996), Апелляционный суд подтвердил решение суда низшей инстанции о том, что заключенный имеет право отказаться от принудительного кормления. и увлажнение. Апелляционный суд отметил, что, хотя заключенный понимал, что его голодовка может привести к его смерти, Департамент исправительных учреждений «не смог доказать, что неотложные государственные интересы перевешивают право Костелло на неприкосновенность частной жизни».

В 2007 году в учреждении Коннектикута заключенный Уильям Коулман объявил голодовку в знак протеста против коррупции в судебной системе штата.Управление исправительных учреждений Коннектикута потребовало судебного запрета, чтобы остановить его протест, утверждая, что это необходимо для сохранения жизни Коулмана и предотвращения подобных действий со стороны других заключенных. Суд первой инстанции установил, что Коулман был компетентным, понимал последствия своих действий и что его забастовка заключалась не в торге за большие привилегии в тюрьме.

Однако, несмотря на его право принимать медицинские решения, суд вынес временный, а затем и постоянный судебный запрет на голодовку Коулмана.После решения суда для его принудительного кормления использовали трубку NG. Постановление суда первой инстанции было поддержано Верховным судом штата в деле Comm’r of Corrections v. Coleman , 38 A.3d 84 (Conn. 2012). Суд отметил, что DOC «надлежащим образом стремился сохранить жизнь обвиняемого, используя самую безопасную и простую доступную процедуру, вместо того, чтобы ненадлежащим образом наказать обвиняемого за участие в голодовке».

Принудительные медицинские процедуры

Сообщалось о нескольких вызывающих тревогу случаях принудительных медицинских процедур, проводимых в отношении заключенных, в виде хирургических вмешательств или обыска полостей тела.Ранее в этом году издание Prison Legal News сообщило, что заключенный из Нью-Йорка Торренс Джексон получил больничный счет на 4 595,12 долларов за принудительную сигмоидоскопию для исследования прямой кишки. В 2017 году судья вынес постановление полиции Сиракуз об обыске полости тела, поскольку полицейские полагали, что Джексон спрятал наркотики в своем анусе. Первоначально персонал больницы отказался от процедуры. Однако поверенный больницы посоветовал им сделать это после получения постановления судьи. Джексон потерял сознание, и в больнице была проведена инвазивная процедура.Никаких наркотиков не обнаружено. [См .: злотых, апрель 2019 г., стр. 52].

В деле Sanchez v. Pereira-Costillo , 590 F.3d 31 (1-й округ 2009 г.) Апелляционный суд первого округа согласился с истцом, заключенным Анхелем Санчесом, в том, что хирургическая процедура, проведенная врачами по указанию исправительных учреждений официальные лица в Пуэрто-Рико нарушили его права. Персонал тюрьмы подумал, что у Санчеса в прямой кишке спрятан сотовый телефон. Несмотря на рентгеновские снимки и дефекацию, указывающие на отсутствие телефона, персонал больницы медицинского центра Рио-Пьедрас провел диагностическую операцию по запросу тюремных властей.

Апелляционный суд отметил в своем заключении, что Санчес утверждал, что «исследовательская операция на брюшной полости» нарушила его права в соответствии с Четвертой поправкой. «Мы согласны», — написал суд. «В жалобе говорится, что он был вынужден подвергнуться опасной, болезненной и чрезвычайно интрузивной операции на брюшной полости с целью обнаружения контрабандного телефона, предположительно спрятанного в его кишечнике, хотя основание для предположения, что это был телефон, было незначительным …» Первый судебный округ добавил, что «Несмотря на наличие вероятной причины, поиск доказательств преступления может быть неоправданным, если он ставит под угрозу жизнь или здоровье подозреваемого.”

Последним примером злоупотребления правоохранительными органами медицинскими правами в 2017 году стало вирусное интернет-видео, на котором медсестра больницы Университета штата Юта была арестована за отказ сделать принудительный забор крови у пострадавшего в автокатастрофе, доставленного в отделение неотложной помощи в больнице. кома. Запрос был от полицейского детектива Солт-Лейк-Сити. Медсестра ознакомила офицера с политикой больницы, которая требовала либо получения информированного согласия от пациента, либо суррогатной матери, либо наличия ордера, выданного судьей, разрешающего забор крови.Ничего не было сделано. Затем полицейский надел наручники и арестовал медсестру, вытащил ее из больницы и отвез в местную тюрьму. Против медсестры не было предъявлено никаких обвинений, у пациента не брали кровь, а после служебного расследования детектив был уволен.

Одной из проблем, с которыми сталкиваются заключенные в связи с принудительным лечением, недобровольным осмотром полостей тела и принятием медицинских решений, является двойная лояльность врача, что может быть проблематичным в исправительном учреждении здравоохранения. Врачи работают в тюрьмах и тюрьмах как наемные работники или подрядчики, и поэтому иногда возникают конфликты между своими пациентами и работодателем.Примеры включают врачей, которые работают в исправительных учреждениях или частных медицинских учреждениях, таких как Corizon, Wexford Health Sources, Centurion, Wellpath, NaphCare или Armor Correctional Health Services. Наиболее авторитетные принципы медицинской этики противостоят двойной лояльности врачей и их личным интересам, которые подчиняют права пациентов. В Кодексе медицинской этики Американской медицинской ассоциации отмечается: «Отношения между пациентом и врачом основаны на доверии и порождают этическую ответственность врачей ставить благополучие пациентов выше их собственных интересов и обязательств перед другими группами, а также отстаивать их права. благополучие их пациентов.”

Кроме того, Мальтийская декларация отмечает следующее о двойной лояльности: «… врачи с двойной лояльностью связаны теми же этическими принципами, что и другие врачи, то есть их основная обязанность — перед отдельным пациентом. Они остаются независимыми от своего работодателя в отношении медицинских решений ».

Заключение

Заключенные пациенты имеют те же права на принятие решений в отношении лечения и процедур, что и пациенты без тюремного заключения.К сожалению, эти права часто нарушаются из-за незнания со стороны медицинских работников, а также высокомерия и запугивания со стороны исправительных учреждений и правоохранительных органов. Кроме того, судьи неохотно придерживаются медицинской этики и выносят решения, руководствуясь в целом широкими критериями, в пользу принудительного кормления заключенных и других видов принудительного лечения.

Чтобы избежать нарушения медицинских прав заключенных и их собственных этических обязательств, медицинские работники и сотрудники исправительных учреждений должны понимать права заключенных пациентов на принятие медицинских решений.Кроме того, как и медсестра из штата Юта, которая отказалась брать кровь без ордера или осознанного согласия, медицинские работники должны защищать своих пациентов-заключенных, когда сотрудники правоохранительных органов пытаются узурпировать эти права. Наконец, медицинские работники должны иметь дело с проблемой двойной лояльности, которая может создать менталитет «мы против них», а не доброжелательный и этичный подход к уходу за пациентами в тюрьмах и тюрьмах.

Изд. Примечание: Во всех штатах существует процедура подачи официальных жалоб на лицензированных специалистов здравоохранения, таких как врачи, медсестры, психологи, психиатры и т. Д.Заключенные, которые столкнулись с нарушением их медицинских прав лицензированным медицинским персоналом, могут подать жалобу в соответствующий регулирующий совет, который обычно является частью Департамента здравоохранения штата или аналогичного агентства.

—

Грегори Дж. Добер — преподаватель программы биомедицинской этики Колледжа остеопатической медицины озера Эри (LECOM). Кроме того, он является официальным посетителем Тюремного общества Пенсильвании. Он написал эту статью специально для Prison Legal News.

Как цифровой подписчик на Prison Legal News вы можете получить доступ к полному тексту и загрузкам этого и другого премиального контента.

Подпишитесь сегодня

Уже подписчик? Логин

Вождение под воздействием (DUI)

Любому лицу, находящемуся в состоянии опьянения или наркотиками , запрещено управлять транспортным средством или физически контролировать его.

Когда вы подаете заявление и принимаете право управлять транспортным средством в Аризоне, вы даете согласие на проведение теста на концентрацию алкоголя в крови или содержание наркотиков (BADC), если вас арестовали за вождение в состоянии опьянения или наркотиков (DUI).Это известно как Закон о подразумеваемом согласии.

Когда у сотрудника правоохранительных органов есть основания полагать, что вы управляли автомобилем в нетрезвом виде, он попросит вас пройти тест BADC на вашу кровь, дыхание, мочу или другие физические вещества для измерения количества присутствующего алкоголя или наркотиков. в вашем кровотоке.

Штрафы DUI

Если вас остановили для вождения в нетрезвом виде и тест показывает, что у вас концентрация алкоголя 0,08 процента или более (0.04 в коммерческом транспортном средстве, требующем коммерческих водительских прав), или если результат теста на алкоголь или наркотики в крови недоступен, вы потеряете свои права на вождение на месте. Кроме того, вам необходимо будет пройти проверку на алкоголь или наркотики, прежде чем вы сможете получить ограниченное разрешение или восстановить свои водительские права.

Вы можете быть признаны виновными в управлении автомобилем в состоянии алкогольного опьянения или под воздействием любого наркотика или его метаболита, даже если концентрация алкоголя в крови была меньше 0.08 процентов. Если вам меньше 21 года, действие вашей лицензии может быть приостановлено при наличии любых концентраций алкоголя .

Если вы отказываетесь сдавать или не сдаете какие-либо тесты после ареста за вождение в нетрезвом виде, вы автоматически лишаетесь водительских прав на 12 месяцев или 24 месяца в случае повторного отказа в течение 84 месяцев. Кроме того, вам необходимо будет пройти проверку на алкоголь или наркотики, прежде чем вы сможете получить ограниченное разрешение или восстановить свои водительские права.

В дополнение к уголовным наказаниям, наложенным судом за второе или третье нарушение DUI, ваши водительские права будут автоматически аннулированы.

DUI

• Первое нарушение: Вас посадят в тюрьму на срок не менее 10 дней подряд и оштрафуют на сумму не менее 1250 долларов. Вы также должны будете пройти проверку / обучение / лечение на алкоголь и оборудовать любое транспортное средство, которым вы управляете, сертифицированным устройством блокировки зажигания, и вам будет приказано выполнять общественные работы.
• Второе и последующие нарушения: Вы будете заключены в тюрьму на срок не менее 90 дней и оштрафованы на сумму не менее 3000 долларов, а ваша лицензия будет отозвана на 12 месяцев. Вы также должны будете пройти проверку / обучение / лечение на алкоголь и оборудовать любое транспортное средство, которым вы управляете, сертифицированным устройством блокировки зажигания, и вам будет приказано выполнять общественные работы.

Экстремальный DUI

Эта категория DUI применяется к человеку с концентрацией алкоголя 0.15 или выше.

• Первое нарушение: Вас посадят в тюрьму на срок не менее 30 дней подряд без права на испытательный срок или условный приговор и оштрафуют на сумму не менее 2500 долларов. Вы также должны будете пройти проверку / обучение / лечение на алкоголь, и вам будет приказано выполнять общественные работы и оборудовать любое транспортное средство, которым вы управляете, сертифицированным устройством блокировки зажигания.
• Второе и последующие нарушения: Вы будете заключены в тюрьму на срок не менее 120 дней, оштрафованы на сумму не менее 3250 долларов, а ваша лицензия будет отозвана на 12 месяцев.Вы также должны будете пройти проверку / обучение / лечение на алкоголь и оборудовать любое транспортное средство, которым вы управляете, сертифицированным устройством блокировки зажигания, и вам будет приказано выполнять общественные работы.

DUI при отягчающих обстоятельствах

Эта категория DUI применяется к лицу, которое совершает DUI во время приостановки, аннулирования или отмены; совершает третий DUI за 84 месяца; совершает DUI, когда в автомобиле находится человек младше 15 лет; или совершает DUI, или отказывается пройти тест на содержание алкоголя в крови, находясь под требованием устройства блокировки зажигания.

Вас отправят в тюрьму на срок не более двух лет, и, помимо любого другого наказания, предусмотренного законом, ваша лицензия будет отозвана на один год. Вы также должны будете пройти проверку / обучение / лечение на алкоголь и оборудовать любое транспортное средство, которым вы управляете, сертифицированным устройством блокировки зажигания, и вам будет приказано выполнять общественные работы.

Сертифицированное устройство блокировки зажигания

Сертифицированное устройство блокировки зажигания — это прибор для проверки содержания алкоголя в выдыхаемом воздухе, подключенный к системе зажигания и питания автомобиля.Водитель дует в устройство перед попыткой включить зажигание. Если уровень алкоголя у водителя выше определенного уровня, автомобиль не заводится. Во время движения автомобиля водитель должен дуть в устройство через произвольные промежутки времени.

Вот список авторизованных сертифицированных установщиков блокировки зажигания.

Дополнительная информация о блокировке зажигания.

Отказ в медицинской помощи в тюрьме или тюрьме

Пострадали ли вы или ваш любимый человек в результате отказа в медицинской помощи в тюрьме или тюрьме? Позвоните в нашу юридическую фирму сегодня.

Какой вид медицинского обслуживания покрывается страховкой?

• Профилактическое
• Процедура
• Срочно
• Скорая помощь

• Болезнь
• Инфекционные болезни
• Проблемы с психическим здоровьем
• Отравление или абстиненция наркотиками или алкоголем
• Постоянное лечение
• Риск самоубийства
• Инвалиды

Можно ли отказать заключенному в медицинской помощи?

• Платежеспособность заключенного
• срок содержания заключенного
• Размер исправительного учреждения